доброго времени, мира и терпения
Тропа прошлого
— Все может быть, — задумчиво улыбнулся Старый Лис.
— Все-все?!
— Конечно!.. Многое, многое может быть...
— А чего не может быть? — глаза у Лисенка уже слипались.
— Скуки и вранья... Трусости и подлости... Их может и не быть вовсе.
Еловое яблоко
— Как хорошо, что ты пришел, сынок! — обрадовался Старый Лис. — Я испек пирог из земляничного варенья. Будем пить чай.
— Правда, мы почти счастливые?! — сказал Лисенок.
— Правда, мой дорогой! Ведь счастье — это когда все дома!
— Лисёнок, — сказал лисёнок лисёнку, — ты помни, пожалуйста, что если тебе тяжело, плохо, грустно, страшно, если ты устал — ты просто протяни лапу.
И я протяну тебе свою, где бы ты ни был, даже если там — другие звёзды или все ходят на головах.
Потому что печаль одного лисенка, разделенная на двух лисят, — это ведь совсем не страшно.
А когда тебя держит за лапу другая лапа — какая разница, что там ещё есть в мире?
— Все может быть, — задумчиво улыбнулся Старый Лис.
— Все-все?!
— Конечно!.. Многое, многое может быть...
— А чего не может быть? — глаза у Лисенка уже слипались.
— Скуки и вранья... Трусости и подлости... Их может и не быть вовсе.
Еловое яблоко
— Как хорошо, что ты пришел, сынок! — обрадовался Старый Лис. — Я испек пирог из земляничного варенья. Будем пить чай.
— Правда, мы почти счастливые?! — сказал Лисенок.
— Правда, мой дорогой! Ведь счастье — это когда все дома!
— Лисёнок, — сказал лисёнок лисёнку, — ты помни, пожалуйста, что если тебе тяжело, плохо, грустно, страшно, если ты устал — ты просто протяни лапу.
И я протяну тебе свою, где бы ты ни был, даже если там — другие звёзды или все ходят на головах.
Потому что печаль одного лисенка, разделенная на двух лисят, — это ведь совсем не страшно.
А когда тебя держит за лапу другая лапа — какая разница, что там ещё есть в мире?